Не разбойник с большой дороги

               Не разбойник с большой дороги, но, отдав деньги, признал себя... виновным.
     Человек, как утверждают классики, кузнец своего счастья. Продолжая эту мысль, добавим: несчастья он тоже кует себе сам.
     ПОТЕРПЕВШИЙ ПРЕВРАТИЛСЯ В ОБВИНЯЕМОГО
     6 октября позапрошлого года В. И. Хромов (имя и фамилия изменены) ехал на автомашине домой. Проезжая автобусную остановку, заметил: один из двух пацанов бросил что-то в автомобиль. Следом услышал характерный звук удара. Деньги на авто Валентин Иванович собирал не один год. И это «покушение» на личный транспорт его возмутило. Решил «принять меры». Но мальчишки разбежались. Через полчаса выследил и сцапал одного из них.
     Пока выяснял его местожительства, очень кстати появился местный участковый уполномоченный милиции. И посоветовал написать жалобу. В ОВД отправились втроем. Пока владелец машины сочинял заявление, в дежурной части проверили подростка по картотеке. В ней он не значился.
     - Если повреждения незначительные, вы разберитесь с его родителями сами, - посоветовал Хромову один из дежуривших офицеров. – Парнишку заберите с собой, чтобы нам его не отвозить.
     На обратном пути мальчонка назвал свой адрес. Пошли  к нему домой. Двери открыл отец. Валентин Иванович сообщил ему о происшествии. А на прощание сказал:
     - Сегодня дождь и грязь. Искать царапины и сколы среди грязевых потеков бесполезно. Выясните, который из пацанов кинул камень. Если эксперты обнаружат лакокрасочные повреждения, придется компенсировать ремонт. У вашего сына есть номер моего телефона.
     Ему никто не позвонил. Вечером приехал к родителям сам. На этот раз разговаривал с мамой подростка. Но не успел вернуться домой, как нагрянули работники милиции и предложили проехать с ними  в отдел. По дороге объяснили: поступило заявление от матери. Она обвиняет его в избиении сына.
     16 октября инспектор ОДН, проверявший его претензии к ребятам, в возбуждении уголовного дела отказал. «За отсутствием события преступления». А 2 ноября в секретариат мирового суда мать пойманного им мальчишки принесла второе заявление. И Валентин Иванович сильно пожалел, что связался с пацанами. Ибо она написала:
     «06.10.05 г. около 13 часов гражданин В. И. Хромов без причины нанес телесные повреждения моему несовершеннолетнему сыну, 1995 года рождения. То есть, сильно схватив его за руки, 3 раза пнул ногами. В соответствии со ст. 30.318 УПК РФ прошу принять дело к производству для привлечения к уголовной ответственности В. И. Хромова по ст. 116, ч. 1 УК РФ».
     Данная статья именуется «Побои». И по первой части предусматривает несколько наказаний – от штрафа в 40 тысяч рублей до ареста на три месяца. Суд назначили на 16 ноября. Так, казалось бы, из потерпевшего Валентин Иванович  превратился в обвиняемого.
     - Останавливая пацана, я понимал, что если чуть-чуть переусердствую, меня могут обвинить в насилии над ребенком, - говорил он. - Поэтому вел себя осторожно. Не стращал, не воспитывал, тем более, не пинал. Решил, пусть все будет на официальном уровне. Поэтому и повез в милицию. О том, что я вел себя грубо, он не пожаловался ни участковому, ни дежурным по отделу. Дома первым делом должен был броситься к отцу за защитой. Но не сказал ни слова. Да и мать, когда я пришел, сразу стала выговаривать сыну: «Ой, паразит, опять дел натворил! От тебя только одни проблемы!».
     ВЫМОГАТЕЛЬСТВО В ОСОБО КРУПНОМ РАЗМЕРЕ?
     - Перед первым заседанием суда, - продолжал В. И. Хромов, - адвокат якобы потерпевшей стороны заявил мне: «У нас иск на 30 тысяч рублей. И компенсация морального вреда. Я вижу, ты мужик не дурак. Давай сразу деньги. И мирно разойдемся». – «А сколько компенсации?» - «Это надо с истицей решать. Я с ней переговорю. Ты мне вечером позвони». Я позвонил. Он сказал: «30 тысяч она должна мне. И компенсации столько же». 60 тысяч показались мне вымогательством в особо крупном размере. Не согласился. За что платить такие бешеные деньги? Физического вреда от меня парнишке еще никто не доказал. Моральный вред нанесла сыну мама, заставив его лжесвидетельствовать. Да и сама дала ложные показания. Привлекать надо было их, а не меня. И я попросил отложить слушание.
     Во время следующего заседания адвокат предложил судье удалить подсудимого из кабинета.
     - «В целях, - как он выразился, - исключения угрозы жизни ребенку», – прокомментировал Валентин Иванович. - Судья его ходатайство поддержала. И я вышел в коридор. Однако там было прекрасно слышно, как адвокат «выжимал» из парнишки показания: «Скажи, а может, он угрожал тебе расправой? Скажи, а, может, он тебя пинал?» Естественно, малец заявил, будто я  ему говорил: «Если не скажешь, кто второй, я тебя убью». Глупость, конечно, но сработало. На меня по ходатайству адвоката стали вешать 119 статью «Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью». А по ней санкции до двух лет лишения свободы.
     В связи с требованиями стряпчего дознаватель возбудил уголовное дело по указанной выше статье. Он опросил стороны и  отправил документы следователю. Тому на разбирательство понадобился почти год. 11 декабря дело прекратил, а в постановлении об этом, в частности, написал:
     «В ходе предварительного следствия каких-либо доказательств, изобличающих В. И. Хромова в угрозе несовершеннолетнему убийством, не получено. Сам несовершеннолетний о каких-либо признаках реальной угрозы не сообщает.
     … С учетом объективной и субъективной роли В. И. Хромова в данной ситуации, отсутствует состав преступления, предусмотренный ст.119 УК РФ.
     С учетом характера телесных повреждений, имеющихся у подростка, действия В. И. Хромова содержат признаки преступления, предусмотренного ст. 116 УК РФ».
     - Этого постановления он мне не показал, - утверждает Валентин Александрович. - Но предложил: «Ты дай матери деньги. А то ведь она вообще останется ни с чем». Мы встретились с ней. Спросил: «Чего ты хочешь?» - «Пятнадцать тысяч». – «Десять куда ни шло». – «Ладно, я посоветуюсь». Потом  сообщила: «Согласна на десять». Напуганный сто девятнадцатой статьей я решил заплатить. 20 декабря принес следователю всю сумму. Он сразу вручил мне расписку в ее получении. А вместе с ней копию постановления о прекращение уголовного в связи с примирением сторон от 21 декабря. Почему документ приготовили заранее? Чтобы в оставшийся день выморочить у меня деньги, если откажусь давать добровольно?
     - Внимательно прочитал дома все бумаги и пришел к выводу: речь идет только о признаках преступления - заканчивает рассказ Хромов. - Допускаю, что на руке парня появились какие-то синяки. Но не оттого, что я держал его за руку, а оттого, что он вырывался. И держал я его не за левую, а за правую руку. А кровоподтеки экспертиза обнаружила на левом плече и правой голени. Однако разбираться в этих деталях никто не стал. Виноват – и баста. Явился к следователю через два дня и говорю: «Отдав деньги, я признал себя виновным в нанесении побоев», -  «Если б не отдал, тебе пришлось бы отвечать по 119-ой», - ответил он. – И потом, ты же не будешь отрицать, что ухватил парня за руку». Не отрицаю и сейчас. Но это не говорит о том, что я разбойник с большой дороги…
     НЕ ЗАГЛЯНУВ В СВЯТЦЫ,  В КОЛОКОЛ НЕ БУХАЕМ
     Большинство из нас очень хорошего мнения о себе. И это мнение зорко бдит за тем, чтобы мы ни на минуту не усомнились в собственной непогрешимости. И когда на нее покушаются другие, пусть и облеченные соответствующими полномочиями, оно выдает одно-единственное единственное резюме: произвол. Именно в таком свете Валентин Иванович видит произошедшие  с ним события, именно в таком  ключе излагает их.
     Признаться, по началу и мне показалось, что без нарушений уголовно-процессуального кодекса здесь не обошлось. Хотя бы потому, что он утверждал: в течение двух лет ему ни разу не показали ни результатов судебно-медицинской экспертизы, ни постановлений следователей, ни прочих документов, а выдали все копии скопом в декабре прошлого года. Но стоило познакомиться с уголовным делом, которое возбуждали против него, как стало очевидным: лукавит. Ибо под каждым из документом подписался: ознакомлен.
     Зачем ему понадобилось создавать впечатление раздавленного беззаконием человека, выяснять не стал. Но могу предположить: стало жалко отданных денег. И захотел вернуть их. Хотя неоднократно повторял: «Бог с ними - с деньгами. Доброе имя дороже».
     Поверить в это трудно: лукавством его не восстанавливают. Да и глупо полагать, что сотрудник газеты бухнет в колокол, не заглянув в святцы. То есть подготовит к печати материал, не встретившись с другими участниками событий.
     Разумеется, встречаться со всеми названными лицами необходимости не было. К матери подростка, например, вопросов не возникало. Ее грамотно проконсультировали. И чтобы не платить за возможный ремонт автомобиля, она подала заявление мировому судье. Заключение судмедэксперта, правда, вовсе не доказывает, что синяки сыну наставил Хромов. И уж, тем более, что он его пинал. У десятилетнего пацана они могли возникнуть от чего угодно. 
     К примеру, он ненароком задел лестничные перила, когда торопливо взбегал к себе на этаж. Или просто упал и ушиб руку и ногу. Да мало ли откуда появляются кровоподтеки у мальчишек. К тому же, экспертиза была проведена не сразу. И только на этом основании ее можно было поставить под сомнение. Но адвокат заявительницы оказался хватом. Видя, что уплывает хороший заработок, так сказать, выстрелил в подсудимого из более крупного уголовного калибра. И тот спекся. Хотя чего было бояться, если действительно не бил пацана и не угрожал ему расправой?
     Конечно, не факт, что суд принял бы его аргументы. Ведь речь идет о насилии над несовершеннолетним. Вот если бы он к нему не прикасался вовсе. Но у него был еще один выход. Утверждая, что мать и сын лжесвидетельствуют, он мог выдвинуть встречный иск – в заведомо ложном доносе. И запросить моральный ущерб в те же шестьдесят тысяч. В этом случае, правда, ему пришлось бы сильно потратиться на адвоката. Потому как далеко не каждый из них берется доказывать неочевидное. Однако не исключено, что, увидев обозначенную в иске сумму, мать сняла бы все претензии к нему. И адвокат бы не понадобился.
     Что касается следователя, так он вел себя в рамках закона. Ибо вправе предложить сторонам мировое соглашение. И, в случае их доброй воли, - закрыть дело. Почему Хромов посчитал его предложение еще одним вымогательством денег, сказать трудно. Скорее всего, потому что десять тысяч на дороге не валяются. И расставаться с ними трудно.
      Отдавая их, он действительно признал себя виновным. Ибо уголовное преследование прекратили по не  реабилитирующим его обстоятельствам. Однако пойти на мировую его никто не принуждал. Он мог отказаться от нее и доказать свою невиновность в суде. Но не отважился. По каким причинам, гадать не будем. Тем более что право обратиться в суд, чтобы пересмотрел дело,  у него осталось.
                                                                                                                                       Сергей Арапов.

 0

 0